За монументальным столом, из древесины столетнего дуба восседала массивная тетенька. Волосы на ее голове были стянуты в прическу, которая являлась точной копией шара для игры в боулинг. Бордовое платье, украшавшее ее тело, было натянуто на него так же туго, как наволочка на подушку. Каждый палец на руках был задушен золотыми кольцами с драгоценными каменьями.
Трубицына сидела напротив и с выражением читала текст,который тетенька должна была произнести, улыбаясь телекамере: "...такие услуги будут оказаны вем, кто захочет, чтобы в доме работала вся техника..."
Трубицына задумчиво посмотрела в окно и почесала за ухом.
- Нет, Фантазия Макаровна, - твердо сказала она, - это не то. Так в рекламе не говорят.
- А как в рекламе говорят? - грозно обиделась тетенька.
Егор кнутт, настраивавший камеру так, чтобы все тетенькино тело уместилось в кадре, поморщился.
Трубицына нагло взяла со стола первый попавшийся под ее руку лист бумаги и написала на нем свой текст. После этого она привычно положила чужую ручку в свой карман:
- Значит, вы скажете так...
- Это моя ручка, - сказала Фантазия, внимательно проследив за движением Трубицыной.
- Извините, очень много работы...- не смутившись, парировала Трубицына и вернула ручку на место. - Вы скажете так: "Техника в руках дикаря - кусок железа. пусть о ней позаботятся профессионалы".
Макаровна сдвинула на переносице свои волнистые брови и наморщила обширный лоб: - Мне кажется, что это прозвучит как-то по-хамски?
Трубицына снова взяла ручку и написала другой вариант.
- Это моя ручка, - напомнила тетенька.
- Извините, много работы, - повторила Трубицына и опять вернула ручку на место. - Вы скажете так: "Уважайте свой дом. Доверяйте заботу о домашней технике профессионалам".
- Хорошо, - согласилась тетенька, - давайте текст.
- Работаем? - уныло спросил Кнутт и включил свет. Трубицына вопросительно посмотрела на тетеньку. Та густо покраснела, слившись со своим бордовым платьем в одну цветовую гамму.
- У нее лицо блестит, как самовар, тихо сказал Кнутт, прислонившись к уху Трубицыной.
- Фантазия Макаровна, вам надо припудриться, - категорично приказала Татьяна.
Тетенька достала из своего кожаного ридикюля массивную пудренницу и, мощно дунув на бархотку, принялась мазать пудрой свое - необъятное, как небо над тундрой - лицо. Кнутт поглядел на него в видоискатель и удовлетворено кивнул.
- Начали, - скомандовала Трубицына и, улыбнувшись во все 32 зуба, посмотрела на Фантазию. Та глянула на Трубицыну и, скопировав выражение ее лица, произнесла текст, глядя в черноглазый колодец телекамеры.
- Нет, -отвергла Трубицына этот вариант съемки, - вы ни разу не моргнули. Так не бывает. Вам надо вести себя более естественно. Давайте еще раз.
Тетенька снова произнесла текст, но на этот раз она моргала после каждого слова. Трубицына заскучала:
- Фантазия Макаровна, расслабьтесь.
- Да я уже вся вспотела, - капризно воскликнула Фантазия и, оттянув ткань на вырезе платья, подула куда-то внутрь.
- Фантазия Макаровна, давайте покурим? - предложила Трубицына.
Кнутт понял сигнал и, сказав, что пока прогуляется на улице, вышел из кабинета.
- Чего это он? - удивилась Макаровна.
- Он не курит, - пояснила Татьяна.
Фантазия достала сигареты, Трубицына - свой янтарный мундштук.
- Понимаете, Фантазия Макаровна, зритель сразу почувствует, что вы произносите заученный текст. Надо быть более естественной...в кадре. Ну, например, представьте себе, что вы разговариваете не с камерой, а с кем-то очень приятным для вас. представьте, например, что у вас есть любовник...
- А чего представлять? - всем телом возмутилась Фантазия, колыхнувшись в кресле. - У меня он итак есть. И не один, - она перевела взгляд в потолок и зашевелила губами, подсчитывая в уме. - "Представь себе", - обиженно передразнила она.
Трубицына заинтересованно оживилась:
- ну, ну, Фантазия Макаровна, и кто он? Из вагей фирмы или со стороны? Я, конечно, это самое, извиняюсь за нетактичность.
Фантазия томно потянулась, потрескивая на швах, и глубоко затянулась сигаретой.
- Да всякие бывали, - она кокетливо улыбнулась. - А я такая сентиментальная...- Она сложила бровки "домиком". - Смотришь, как человек страдает, и у самой сердце рвется. Но что поделаешь, приходится отказывать...
Хитренькая Трубицына изо всех сил изобразила понимание и сочувствие. Двухтонная глыба уже больше года пребывала в совтоянии страстной влюбленности в Буянова, и эта "страшная тайна" была известа и горячо обсуждаема всем коллективом "ТРИКо".
- Ох, Фантазия Макаровна, нет ничего хуже неразделенной любви, - трагично и очень двусмысленно посочувствовала Татьяна. Фантазия стряхнула пепел и "незаинтересованно" поинтересовалась:
- А что, эта корюшка из "Пирамиды Мао Дзе Дуна" по-прежнему крутится вокруг Буянова?
Бурный роман Буянова с мадам Кукушкиной - владеицей магазинчика модной одежды - уже месяц вызывал нездоровый ажиотаж в среде рекламодательниц "ТРИКо".
- Она свои аскариды еще не вывела? - стервозно поинтересовалась Макаровна, подбивая Трубицыну посплетничать.
Трубицына хмыкнула, но тем и ограничилась.
Фантазия недовольно поджала губы:
- А как ты сама ее находишь?
- По телефону, - тупо ответила Татьяна, сделав вид, что не поняла глубокого смысла заданного вопроса.
Макаровну начала раздражать несговорчивость Трубицыной:
- Я вижу, кукушкина вас всех очаровала. Интересно, что вы в ней нашли? Между прочим, она все тряпки для своего магазина берет на таких итальянских помойках, которые даже тамошние бомжихи не посещают!
- Ну, что, может начнем работать? - безнадежно предложила Трубицына, опасаясь вступать на тонкий "ладожский" лед предложенной для обсуждения темы. Она свято помнила наставления своего учителя телевизионного искуства - режисера государственного телевидения, Аполинария Кучкина - который, как большинство богемных гениев являлся в этой жизни глубоким философом, пассивным бабником и активным алкоголиком- одновременно. Великий Кучкинговорил: "О живом рекламодателе - как о покойнике - только хорошее".
- Да не хочу я уже ничего! - психанула Фантазия. Ее платье громко треснуло, "бильярдный шар" на голове покачнулся. - Сначала все настроение испортят, а потом работать предлагают!
- Да, не переживайте вы так, Фантазия...Макаровна, - махнула рукой Татьяна, - вы что, Буянова не знаете? У него такие романы, как полет бомбардировщика, - разбомбил и улетел.
- И еще долго он ее бомбить собирается? - спросила Фантазия и посмотрела на Трубицыну глазами бассета.
- Сказать точно не могу, но, помоему, горючее заканчивается, - твердо ответила Татьяна.
В дверь осторожно постучали.
- Вы - уже? - деликатно спосил кнутт.
- Уже! - обрадовалась Трубицына и убрала сигареты Фантазии в свой карман. Та уныло проследила за этим движением, но промолчала.

ТРИКо - Оглавление
Домой