- А ты наливай, не медли, - сказал Кузнецов, жадно наблюдая за неловкими, клушистыми движениями Острописа. - Знаешь, Беня, одного моего знакомого мужика посадили. В тюрьму. Надолго. Знаешь за что?
Беня, сорвав акцизную марку с поллитровки, от всей души воззрился на кузнецова:
- За что, Коля?
- За задержку тары, - пояснил Кузнецов и многозначительно придвинул стакан поближе к откупоренному горлышку.
Остропис набулькал Николаю полстакана и приготовился наблюдать опьянение. Кузнецов, оттопырив мизинчик, поднял свою тару и хотел было выдвинуть тост, но осекся на полуслове: стакан Острописа хранил молчание.
- Не понял, - не понял кузнецов и почесал ухо оттопыренным совсем для другого процесса мизинчиком.- А в смысле?
Остропис с готовностью схватился за свое тело в районе мочевого пузыря.
- Язва, - сокрушенно соврал он. Беня часто пил после работы, но в процесе творческой активности руководствовался девизом: "Ни капли в рот, ни сантиметра в ..." .
Кузнецов демонстративно поставил свой стакан на ящик, служивший в его комнате журнальным столиком.
- Точно, Беня. Хорошо, что напомнил! - Николай лучистыми глазами посмотрел на не пьющего Острописа, - А я уж, было хотел работу прогулять! Поболтать с тобой...на всякие...интересующие тебя темы. Да вот повезло, что ты мне вовремя подал хороший пример. Я-то на самом деле - человек не пьющий, а...выпивающий! - И палец Николая нарисовал в воздухе цветочек. - Вот бывает: не пью, не пью...А потом, как начинаю! В натуре, перед коллегами неудобно. Лишнего могу иногда наболтать...некоторым журналистам, - добавил Николай, искоса посмотрев на Острописа.
Будучи настоящим журналистом, без лишнего кокетства Беня рухнул в липкую паутину Кузнецова и наполнил свой стакан. Процесс пошел!
- За Родину! - с чувством сказал Николай и вылил содержмое стакана в свое бездоное горло.
Беня, морщась и шмыгая носом, выхватил из консервной ьанки несколько килек и не жуя проглотил их.
Кузнецов неодобрительно посмотрел на журналиста и заметил:
- Закуска - не еда, а необходимый интерьер. Ты чо, сюда жрать пришел?
Остропис сконфузился:
- А что, у тебя килька для красоты лежит, что ли?
В дверь осторожно поскреблись. Остропис испуганно засунул пустой стакан в карман.
Николай усмехнулся: - Дебилоид, в таких случаях не стакан надо прятать, а бутылку! Не щекотись, это брат Петр пришел.
Николай чуть приоткрыл дверь. В образовавшуюся щель просочился Крыжовников. Кузнецов высунул голову в коридор и тревожно посмотрел по сторонам.
- Никого? - строго спосил он Петра.
- Никого, - ответил Петр и вынул из-за пазухи пластмассовую кружечку, - А мне чейку не нальете? - культурно поинтересовался он.
Кузнецов оценивающе, посмотрел на початую бутылку.
- Значит, пить будем так, - решил он. - Мы - каждую. Ты - через две.
- Через полторы, - живо отозвался Петр.
- Заметано, - кивнул Николай и они ударили по рукам.
Николай набулькал в протянутые стаканы и обратился к Петру:
- С тебя тост, как с опоздавшего.
- Задержавшегося, - поправил Петр.
- Что-нибудь из классики, - попросил Николай и замер в ожидании.
Остропис хотел было что-то сказать, но кузнецов предостерегающе поднял палец.
Петя воздел глаза в потолок и начал:
- Однажды человека мучила жажда. Он хотел похмелиться. Но у него не было стакана. тогда человек вышел на улицу и стал просить у прохожих : "Братишка, дай стакан". Но злые прохожие не дали ему стакана, а нажаловались на него ментам. приехали менты и забрали человека в тюрьму. Он вышел из тюрьмы через несколько нет, но уже совсем другим. И его больше не мучила жажда выпить. Его мучила жажда мести. И он стал причинять прохожим зло. Так давайте же выпьем за то. чтобы общество боролось не за нашу трезвость, а за свою совесть.
- Сильно, - одобрил Николай и выпил.
- Надо бы записать, - спохватился Беня.
- Информация не разглашается, - остановил его Кузнецов, - а рукописи не горят, - добавил он и усладив взор кильками в собственном соку, закусил кусочком хлеба.

В разгар рабочего дня перед офисным зданием "ТРИКо" в хаотическом порядке было припарковано множество автомобилей всех времен и народов. Машины стояли так же и на тротуаре. Оттого многочисленные прохожие, струившиеся мимо здания, были вынуждены буквально продираться сквозь скопления автотехники. Покрывая матом каждый метр прохожей и пешеходной части города.
Маленький боевой джипик Трубицыной уверенно перемахнул через высокий бордюр и, двинув в челюсть чью-то грязную "Карину", замер на крыльце.
Швейцар Витя, недавно уволенный из рядов защитников Отечества в звании прыщавого ефрейтора, уныло разгадывал кроссворд. Данную головоломку сочинил какой-то сумасшедший библиотекарь. Поэтому Витя особенно сильно морщил лоб и граз карандаш. Увидев Трубицыну, он оживился:
- Здорово, Танюха! Кто написал "Войну и мир"?
- Тютькин, - мрачно ответила Трубицына, проходя мимо стола швейцара. И незаметно стырила зажигалку.
- Подходит! - обрадовался Витя, сосчитав буквы и, старательно высунув язык, стал заполнять ими клеточки.

- Милый ты мой! - кузнецов задушевно обнял за плечи Острописа. - Нельзя доверять женщинам современности. Это уже отнюдь не те боевые подруги, которые закрывали грудью противотанковые орудия. Напротив! Современная женчина - это рысь, которая вышла на тропу войны! У меня было три жены, и каждая из них оставила неизгладимый след не только в моей жизни, но так же на лице и прочих органах моего человеческого тела.
Петя наполнял стаканы и отрицательно махал головой:
- Други, вы не правы. Женщина - это единственное украшение нашей жизни. Без нее дом мой пуст, как в лесу рябиновый куст!
- Не понял, - опять не понял прозаик Кузнецов и тупо посмотрел на Крыжовникова.
В дверь энергично застучали. Кузнецов предостерегающе поднял руку. По его сигналу Крыжовников убрал бутылку и поправил очки на носу Острописа.
- Кто там? - пропищал Кузнецов и на всякий случай ткнул карандашом в замочную скважину.
- Чо, дурак, что ли? - возмущенно крикнул из-за двери голос Веснушкина.
- Чего тебе надо? - нелюбезно гаркнул Кузнецов.
- Пустите, сволочи, - попросил Анатолий веснушкин-Маршак, который служил в "ТРИКо" диктором-диджеем.
- А у тебя деньги есть? - попытался отпугнуть его Николай.
За дверью послвшалась возня.
- Четыре рубля...и пятьдесят копеек, - гордо ответил Веснушкин-Маршак. Его впустили.
- Я сразу к вам, - сказал Анатолий и энергично схватил бутылку. - У меня через час съемка. Мне надо подготовиться.
Кузнецов мрачно смотрел на Веснушкина:
- Ты уже был в офисе?
Маршак отрицательно замахал руками:
-Там Буянов пришел. Злой, как старуха Баскервиль. Сейчас Трубицыну терзает и на меня тоже так странно посмотрел...

- Татьяна, расскажи мне, с кем ты была на вчерашней ночной съемке в казино имени Патриса Луммумбы?
- С оператором, - твердо ответила Татьяна и честно посмотрела в холодные, неподкупные глаза директора телекомпании.
- А я знаю, что за казеный счет, кроме оператора, с тобой также были бухгалтер Амиранова, журналист Раскатаева, юрист Соседов и многие-многие другие.
Яся Раскатаева гордо вышла вперед прикрывая Трубицыну:
- Я что, не могу пойти в казино со своим интимным другом?
- Кто на сей раз играл в амплуа "интимного друга"? Наш юрист Соседов?
- Нет, - тряхнула головой Яся, - это совершенно посторонний человек. Это мой личный мужчина!
Буянов устало закрыл ладонью глаза. Веговская с преувеличенным сочувствием посмотрела на Буянова и с резким осуждением - на Трубицыну. Бухгалтер Амиранова тяжело вздохнула и во спасение друзей от гнева начальства решительно сказала:
- Дима, бойлер будет завтра!
- Ой, мы на съемку опаздываем, - резко засуетилась Трубицына. Народ в офисе пришел в движение. Все забегали, натыкаясь друг надруга, создавая иллюзию лототрона, броуновского движения и активной рабочей деятельности. Под шум волны в офис незаметно просочилась менеджер по рекламе Светлана Дормидонтовна Чучуева. Зоркие глаза Буянова выхватили ее силуэт в толкучке активных сотрудников:
- Светлана Дормидонтовна, - крикнул Дима, чтобы привлечь ее внимание. Чучуева вздрогнула спиной, но сделала вид, что не слышит.
- Светлана Дормидонтовна, - повторил Буянов, - что у нас с рекламодателями?
Сюзанна веговская, не договорив, бросила трубку телефона и всем корпусом развернулась к Буянову:
- Дмитрий Александрович, значит так: сегодня я договорилась насчет рекламы с Зелибабой и Смаковухиным. Складовская - Нейлон сказала, что подумает. а "Пирожков и Интернет" просят еще два раза прокатать их ролик стирального порошка.
- Я спрашиваю не тебя, а Чучуеву, - прервал поток отчетности Буянов. Веговская очень понимающе кивнула и вернулась к телефону. Спина Чучуевой не желала разворачиваться.
- Вы звонили в вата-прокатный цех? - Буянов продолжал допрашивать Светлану Дормидонтовну. Та наконец развернулась и неприязненно посмотрела на веговскую:
- Я не могу разговаривать, когда так громко орут по телефону.
Веговская прикрыла трубку ладонью и с высоты своих метр сеьдесят семь сантиметров презрительно посмотрела на Чучуеву:
- Я пользуюсь телефоном, когда мне надо найти рекламодателя, а вы - когда вам нужна парикмахерская по бартеру.
Чучуева удивленно подняла ниточкой выщипанные брови:
- Что за интриги? Я с прошлого года не была в парикмахерской!
- По вам и видно! - ответила Веговская и продолжила телефонный разговор, оттопырив ухо в сорону предполагаемого противника.
Светлана Дормидонтовна азартно улыбнулась, сверкнув фиксой, и парировала:
- Женщина. которая следит за своим внешним видом, не отращивает космы до пояса и не нуждается в ежедневной стрижке.
- Когда я была директором театра моды, - завела свою традиционную пластинку Сюзанна, - мои роскошные волосы вызывали вдохновение у всех модельеров нашего края.
- И на что ты их вдохновляла? - ехидно поинтересовалась Чучуева.
- На творчество! - ответила Сюзанна и гордо вскинула глову.
Чучуева, утробно хрюкнув, усмехнулась:
- То-то я думаю, отчего у них у всех коллекции дебильные?
Буянов обвел глазами сотрудников компании и тихо промолвил:
- Дурдом. Дом дур.

ТРИКо - Оглавление
Домой
Глава 4.